Роман "Идиот" по праву считается одним из самых сложных в "пятикнижии" Достоевского - "Преступление и наказание", "Идиот", "Бесы", "Подросток" и "Братья Карамазовы". "Не роман, а Бермудский треугольник какой-то!" - восклицает в последнем акте Аглая Епанчина в исполнении Полины Рафеевой, недавней выпускницы Щукинского училища, но уже обладательницы "Хрустальной Турандот".
В спектакле, поставленном Владиславом Насташевым, впрочем, не треугольник, а квартет. Из всех действующих лиц романа стать участниками сценической версии удостоились только четверо - князь Лев Мышкин, он же "идиот", купеческий сын Парфен Рогожин, содержанка Настасья Филипповна и генеральская дочка Аглая Епанчина. Все прочие остались за сценой и разве что упоминаются в нужный момент, потому что совсем без них обойтись невозможно - сюжет развалится.
Почему эта четверка - понятно. В романе тоже любовный не треугольник, а квартет. В Мышкина влюблены Аглая и Настасья, Настасью безумно в буквальном смысле слова любит Рогожин, а Мышкин... Он любит всех троих, но "странною любовью". Такое в XIX веке мог придумать только Федор Михайлович, не дожидаясь всех странностей по части любви, которые щедро предлагает нам век нынешний. И это такой любовный узел, разобраться в котором нам и сегодня непросто.
Хотя вообще-то сюжет романа довольно прост. В Россию из швейцарской психиатрической клиники, где его, в принципе, вылечили, возвращается молодой русский князь. Тесно пообщавшись с соотечественниками, он окончательно сходит с ума и едет обратно в Швейцарию.
Согласитесь, для России история не слишком лестная. При этом с ума ее автор сходил не в России, а как раз в Швейцарии, куда уехал с молодой женой провести медовый месяц, а заодно на время избавиться от докучливой родни покойного брата и его долгов. Но катастрофические проигрыши в рулетку, чудовищный на самом деле женевский климат с его переменчивой погодой, обязательство срочно писать большой роман в счет взятого (и проигранного) аванса и, наконец, смерть новорожденного первого ребенка, кажется, должны были добить его окончательно. Даже в Петербурге с Достоевским не случалось таких частых припадков эпилепсии, как на берегу прекрасного Женевского озера. И уж точно никто из русских классиков не написал столько злых и несправедливых слов о Швейцарии и ее жителях, как Достоевский в письмах на родину. Все тут "пьяницы", а кругом одна "грязь" и "воровство".
Тем не менее именно в Швейцарии он начинает писать "Идиота", а заканчивает во Флоренции. И это роман о России, а не о Европе. И как раз Европа в нем упоминается не в самом выгодном свете. Особенно удел русских, оказавшихся в Европе. "Хлеба нигде испечь хорошо не умеют, зиму, как мыши в подвале, мерзнут..." - возмущается европейцами генеральша Епанчина - мать Аглаи, которая после несчастной любви к Мышкину вышла замуж за польского графа "против желания своих родителей". "И все это, и вся эта заграница, и вся эта ваша Европа, все это одна фантазия, и все мы, за границей, одна фантазия..." - заключает она.
Этим же криком души, но в устах не генеральши, а Рогожина (Павел Юдин), только что на наших глазах зарезавшего Настасью Филипповну (Анна Дубровская) садовым ножом, заканчивается и спектакль Насташева. В это время Аглая с чемоданом в руке, сопротивляясь беговой дорожке, влекущей ее обратно вглубь сцены, пытается сбежать от всего этого кошмара, и ей это удается. А на авансцене сидит "идиот" Мышкин, которого не вынесла русская жизнь и который не вынес русской жизни.
Наверняка кто-то увидит этот спектакль именно в таком преломлении смыслов. Тем более что крик Рогожина звучит весьма актуально в контексте нынешней темы о "релокантах". Но мне спектакль показался куда более сложным. Конечно, не исчерпывающим всю глубину романа Достоевского (это и невозможно!), но все-таки адекватным тому "Бермудскому треугольнику", в который затягивает нас это великое произведение, вот уже полтора века не дающее покоя ни театральным деятелям, ни кинематографистам.
"Идиота" на русской сцене ставят с 1899 года. Первыми Настасью Филипповну играли в Малом театре Мария Ермолова, а в Александринке - Мария Савина. Огромным событием стала товстоноговская постановка в БДТ 1957 года. Мышкина в ней играл Иннокентий Смоктуновский, а Рогожина - Евгений Лебедев. А через год роман по инсценировке Юрия Олеши поставила в театре Вахтангова Александра Ремизова с абсолютно звездным квартетом: Мышкин - Николай Гриценко, Рогожин - Михаил Ульянов, Настасья Филипповна - Юлия Борисова и Аглая - Людмила Целиковская. Впрочем, как звездным? Звездами театра и кино они и становились примерно в это время во многом благодаря Достоевскому. В том же 1958 году Юлия Борисова исполняла роль той же Настасьи Филипповны в киноверсии "Идиота" Ивана Пырьева. А спустя десять лет тот же Пырьев пригласит Ульянова сыграть Дмитрия в "Братьях Карамазовых". И наконец, спустя почти полвека Владимир Бортко найдет актрису на роль Настасьи Филипповны для сериала "Идиот" опять же в вахтанговской труппе - Лидия Вележева.
Так что с Достоевским у вахтанговцев особые отношения.
Что, на мой взгляд, удалось и что не удалось вахтанговцам во второй попытке "замахнуться" на "Идиота"?
Идея с квартетом в целом сработала. Единственный герой, которого мне очень не хватало, - это Ганя Иволгин, несчастный жених Настасьи Филипповны, за которого ее пытается выдать замуж ее соблазнитель Афанасий Тоцкий, чтобы сбыть ее с рук. Идея его замены на корзинку с цветами не показалась удачной. Однако немноголюдие на небольшой вахтанговской сцене отлично концентрировало внимание зрителей на глубину и сложность психологических отношений "сердец четырех". Да и просто в квартете, как в формате актерского ансамбля, с двумя женщинами и двумя мужчинами, есть какая-то классическая законченность и притягательность.
(Разве что появление почему-то только в третьем акте рабочих сцены, суетливо переставлявших декорации, внесло в воплощение задумки явный диссонанс.)
Будем откровенны. Роман "Идиот" - это абсолютный сумасшедший дом в нескольких локациях (дом Епанчиных, дом Иволгиных, дом Рогожина, дом Настасьи Филипповны), а настоящая психиатрическая клиника осталась как раз за рубежом. В ней главного героя, возможно, еще и вылечат, а вот остальных персонажей уже вряд ли. При этом Достоевскому этот сумасшедший дом, безусловно, интереснее и уж точно роднее заграничного прекрасного далека, где все, может, и правильно, но "бездуховно". Там нечего делать князю Христу, как называл Мышкина сам Достоевский. Там его поместят в комфортный сумасшедший дом и будут бесплатно лечить.
А вот в России...
Этот надрывный патриотизм Достоевского, метавшегося между "дорогими" русскому сердцу, но остывшими камнями Европы и безумной глубиной русской души, в спектакле передан отлично, и финальный крик Рогожина его органично венчает. А разбираться в том, прав или неправ Федор Михайлович, мы будем еще ближайшие полтора века...
Вот это удалось, как и в целом сильная игра молодых актеров, вполне соответствовавших своим молодым персонажам.
Интересна сценография, разработанная самим Насташевым и Валерией Барсуковой в духе жутковатого стихотворения "Улялюм" Эдгара По (мне так показалось), которого Достоевский, кстати, очень любил. А горящий пол на сцене, в итоге ставший входом в преисподнюю, - просто классная находка.
И вообще спектакль увлекательно смотрится и не утомляет, хотя занимает три с лишним часа чистого времени, не считая двух антрактов. Ну а Аглаю, поющую перед микрофоном "Рыцаря бедного" Пушкина в соблазнительном (не хуже какой-нибудь Мэрилин Монро) костюме, простим режиссеру. Все же это подано с изрядной долей юмора.
И последнее замечание: исполнителю главной роли Константину Белошапке явно непросто на протяжении трех часов выдерживать фальцет, никакие голосовые связки этого не выдержат. Что-то с этим нужно делать.
Но - это был Достоевский.
Не знаю, как другие зрители, а я - верю.
Кстати
Посмотреть спектакль "Идиот" можно 13 и 31 марта.
